Ягодка на крючке

Несколько лет тому назад на Чарвакском водохранилище появилась новая порода рыбы — пелядь. Очень похожая на морскую селедку и на нашу белянку — центральноазиатскую разновидность плотвы. Говорят, завезли из России. И вот прижилась, акклиматизировалась.

Стаи пеляди с началом весны и до поздней осени, будто светлый подводный дождик, появляются то у одного берега, то у другого... А в ясные солнечные дни их можно разглядеть и с яхты на середине необъятной бирюзовой чаши.

Незабываемое зрелище!

Переливаются на глубине под отвесными яркими лучами — нет, не рыбки, а сотни, тысячи серебристых монет и монеток. Взлетают на поверхность, рассыпаются веером в стороны, потом собираются снова вместе. Вот разве что не звенят...

Счастливчики, бывает, за одну утреннюю или вечернюю зорьку вылавливают на удочку по садку, а то и больше этой необычной рыбешки.

Так рассказывали мне бывалые рыболовы. И вот я тоже не выдержал, соблазнился — интересно, что за рыба пелядь? — и засобирался в дорогу.

Было начало июня. Приехал я в Бричмуллу — старинный горный кишлак. Остановился у знакомого школьного учителя. С рассветом, накопав в огороде червей, отправился к водохранилищу. Благо, оно недалеко от дома учителя. Во-он рябит голубыми стеклышками в просвете зеленокудрых деревьев!

Устроился я возле огромного камня-валуна. Наладил удилище и жду. От близкой воды — свежесть, прохлада. Стучит, волнуется сердце. Бегут минуты, а поплавок — как неживой. Не шелохнется. Меняю место. Одно, другое, третье... Но повсюду как заколдовано: ни всплеска, ни поклевки.

Вскоре возле меня стали собираться местные ребятишки. Загорелые, с самодельными удочками. Рассказывают, сколько на прошлой неделе поймали рыбы.
— На что ловили? — поинтересовался я.

Самый маленький крепыш вытащил из консервной банки червя.
— Вот. Возьмите, — протянул великодушно.
— Спасибо, — кивнул я; червей у меня было достаточно.

Мальчишки с удочками устроились по обе стороны от меня. Однако проходило время — и у них не клевало. Ребята удивленно стали переглядываться между собой, будто спрашивая: в чем дело?..

Наконец солнце в полную силу взошло-засияло над горами. Мои юные соудочники отложили свои нехитрые снасти, поскидывали выцветшие майки, и вода у берега взбурлила лучистыми брызгами, зазвенел неудержимый смех. Сидеть дальше было бессмысленно, и я стал собираться домой.

Весь остальной день меня мучил вопрос: почему не клевало? Хотя у заберега гуляли стайки рыб... Сам видел. К тому же мальчишки рассказывали — не далее, как неделю назад, были с уловом.

А может, насадка не та?

Надо попробовать вместо червей что-то другое...

Новый рассвет я встретил все у того же камня-валуна. Теперь у меня уже была и подкормка разбросана, испытанная всеми рыболовами — перловая каша. И насадка разнообразная: пареная кукуруза, жмых, хлеб — белый и ржаной, смешанный с различными витаминами... Наверняка должно повезти!

Но увы!.. Проплывали минуты вместе с плеском небольшой волны и шепотом ветерка. Я менял место, удил там. Возвращался на старое. В светлых струях, как и вчера, дразняще проплывали косячки небольших рыб. Наверное, это и была загадочная пелядь. Вот уже знакомые ребята расположились неподалеку с самодельными удочками. Но и у них не клевало. Хоть бы какая-нибудь сумасшедшая рыбешка попалась на крючок!

И до того мне стало обидно...

Ближе к полудню мальчишки, разочарованные не менее чем я, разбрелись по домам. Я же, удрученный неудачей, ушел далеко вдоль берега и сел на камень в тени одинокого столетнего тутовника, кустистые ветви которого смотрелись в воду.

Солнце зависло в зените...

И было так тихо, что я услышал, как в пяти шагах от меня прошелестела изумрудная ящерица, оставив на песке между редких травинок след-прутик.

Но тут с прохладных горных вершин налетел ветерок и закопошился в широких — с ладонь — листьях тутовника. Я вскинул голову и увидел, как одна спелая ягода — плюх! — упала в светлые струи. За ней — вторая, третья... И в том месте, куда они попадали, в ту же минуту заходили бурунчики, пошли круги...

От неожиданности я даже замер, потом удивленно привстал с места. И увидел, как стайка рыб, словно в утреннем сне, рассыпалась в холодной глубине.

Меня прошиб озноб от запоздалой догадки и предстоящей удачи. Я даже хлопнул себя по коленям. И тут же, забыв про возраст, подобно молодому гамадрилу, лихо вскарабкался на дерево... Вскоре карманы мои были полны ягодами тутовника.

Я быстро размотал уду. Нацепил на крючок самую сочную ягоду и сделал осторожный заброс. Грузило еще не успело достичь своей глубины, как поплавок резко повело в сторону. Я сделал легкую подсечку.

И — вот она, удача! Холодная рыбешка, чуть больше ладони и плоская, как нож, запрыгала-заплясала на мокрой гальке.

Стоит ли рассказывать, какой был дальше клев?!

Вскоре весь бережок был усеян живыми рыбешками.

Когда азарт стал остывать, я заметил неподалеку от себя крепыша в трусах и тюбетейке, который вчера предлагал мне червя. В руке у него болталась удочка. Он молча наблюдал за мной. Я не заметил, как он здесь появился. Наши глаза встретились.

— Можно, я тоже половлю? — попросил разрешения мальчишка.
— Конечно, можно! — рассмеялся я. — Давай, дерзай!

На другое утро весь берег возле старого тутовника пестрел от местных ребят-удильщиков. И у всех на сей раз ловилось одинаково удачно. И странно, не было у меня никакой ревности к ним, как это порой бывает у некоторых рыболовов. Ведь ягод тутовника на всех хватит, как и рыбы в водохранилище.

А пелядь — особенно жареная на сковородке — очень вкусная рыбешка.

Не верите? Попробуйте!

Николай Красильников