Валдайский горбач

Самая памятная рыбалка была у меня на Валдайском озере, где несколько лет я проводил свои отпуска. Сам я, признаюсь, рыбак аховый, скорее по случаю, чем по призванию. В грибную пору переключаюсь на «тихую охоту». Но на валдайских живописных плесах пытаюсь составить компанию асам спиннинга, удочки, донки. Спозаранку, к обеду, ужину возвращаются фанатики рыбалки на своих лодчонках к печуркам, укрывшимся под навесами на песчаном берегу, затапливают их. Неспешно выгружают свои добычи — зубастых щук и судаков, колючих окуньков и красноперых серебристых плотвиц. А мастера ночного лова горделиво вытаскивают толстобрюхих налимов и даже змееподобных угрей. Увидишь, подержишь в руках такой экспонат — и сам загораешься желанием испытать рыбацкое счастье. А там и пошло, и закрутилось — лиха беда начало! Рассказать же хочу о потрясающих валдайских трофеях, которые довелось увидеть там.

В тот последний мой заезд в чарующий дом отдыха на Валдайском озере чемпионом рыбалки оказался москвич с экзотическим именем Цезарь Иванович. Собственно, гласно рыбаки не состязались, открытых соревнований не проводили, но уловами своих друзей-соперников прямо или скрытно интересовались. И вот уж молва доносит: «Цезарь-то самый удачливый, самый везучий. Чемпион!..»

Москвич за большими уловами не гнался, привозил обычно по нескольку рыбин. Но каких! Чаще всего редкостных щук и окуней. Тех, что помельче, отдавал на уху, в общий котел, а парочку самых крупных отправлял в Москву. Проблем с доставкой не было. Ежедневно с вечерним поездом в столицу отъезжали закончившие свой отдых. Им Цезарь и вручал пойманных накануне рыб — одну для своих домочадцев, а вторую для самого курьера. Тут же по телефону звонил домой, чтобы встречали «дар Валдая».

Подошло время отъезжать и самому добытчику. И тут, перед самым отъездом, он буквально ошеломил всех нас. Своих нечаянных соперников, даже маститых рыбаков. В столовую, на обед, он пришел с двумя гигантами — щукой и окунем. Все тут же устремились к его столу, где красовались озерные исполины.

Поразительна, что и говорить, была щука. Зубастая, широкоспинная, с плавниками в добрую ладонь, она превышала три четверти метра и весила, как тут же установили, почти семь килограммов. Но ею я особенно не восторгался. Бывая в речных и озерных краях, видел экземпляры и посолиднее. Как-то в бесснежную зиму, когда лютые морозы намертво заковали реки и начался небывалый замор, на Лычесе мы встретили мужика, который тащил зубастое страшилище. Из-за плеча высовывалась широченная оскаленная пасть, а толстенный хвост едва не волочился по земле. Знатоки утверждают, что озерная хищница может достигать и полутора метров, весить целых два пуда и более.

А вот окунь поражал воображение. Широченный, что вдоль, что поперек, с огромными выпученными глазами, колючими, устрашающими плавниками, причудливыми полосами на глянцевитых боках, горбач напоминал водяного вепря. Даже не верилось, что этот богатырь — живое существо, а не искусно изготовленный муляж.

Тут же кинулись замерять, взвешивать. Длина — три четверти метра, вес — почти четыре килограмма, хотя на глаз горбач казался куда больше и тяжелее. О таких исполинах я читал у Сабанеева, их некогда добывали на Онежском озере. Но то было когда-то, причем на малолюдном Севере и считай что в море, а тут в наши дни в рыбацком Верхневолжье.

Естественно, выведывали, выпытывали у счастливчика: где ловил, на какую снасть. За Разбойничьей Лукой? Возле

Копки? Против Иверского монастыря? Добытчик же только хитровато улыбался и отвечал уклончиво: «Ловил где обычно. А снасть — ничего особенного. Да вы ее сами видели...»

Позднее, уже после отъезда чемпиона, очевидцы утверждали, что промышлял Цезарь на другой стороне озера, возле Черных Камней, где самые глубокие, свыше шестидесяти метров, омута. За привычной мелкотой туда ехать нет резона, ее полно и поближе, на отмелях и затонах. А вот крупняк добывают в бездонных омутах. Если, конечно, повезет. Цезарь тонко учел психологию и повадки крупного хищника. Насытившись на мелководье, он уходит в омута, где спокойно отдыхает, пока вновь не проголодается. На червяка, стрекозу, мелкого живца, блесну не позарится, охотится на солидную живность. Учитывая это, ловец загодя приготовил крупных живцов и особую снасть — большие кружки, утяжеленные грузилами. Особой прочности были и леска, и крючки. Неуемные живцы, стремясь сорваться с «привязи», кружат над пучиной, тревожат, раздражают их глубинных хозяев. Рано или поздно, особенно если просыпается аппетит, те не выдерживают и наказывают нахалов, посмевших вторгнуться в их владения.

И тут уж рыбак, терпеливо выжидающий где-то неподалеку своего звездного часа, не зевай. Закачался, перевернулся, двинулся куда-то в сторону кружок — живо к нему. Напористый хищник, вдруг оказавшийся на «шворке», стремится яростно освободиться от привязи, может утащить снасть неведомо куда, запутать леску в камнях и корягах, оборвать ее. Такое не раз, рассказывал сам Цезарь, случалось и у него. Это же утро оказалось на редкость удачным.

В последующие дни многие потянулись к загадочным Черным Камням, немереным омутам. Но возвращались с обычным уловом. А может, смекалистый москвич ловил вовсе и не там и не той снастью, как рассказывали? Кто из рыбаков до конца откроет вам свои секреты?

Сергей Михайлов,
Новгородская область