В Забайкальских сопках

Василий Алексеевич Синявский и Василий Тимофеевич Клюев — участники Великой Отечественной войны, награждены многими боевыми орденами и медалями; оба заядлые охотники. Наверное, эти факторы в определенной мере объясняют тот факт, что, например, Клюеву дают лицензии и на пантачей летом, и на «ревущих» изюбрей в сентябре-октябре.

Вот осенью Клюев и Синявский пригласили меня «на рев». Конечно, два бывалых добытчика могли обойтись без меня, но решили порадовать. Это им удалось, что я и не скрывал.

Раньше Семенова дня — четырнадцатого сентября — Василий Тимофеевич на охоту не пойдет, знает: изюбри молчат. Ему нравится «музыка рева», а что мясо уже постное и бока изюбря в кровоподтеках от рогов сородичей — это его не волнует. Говорит: «Свинины добавлю, хорошо будет». А вот Синявский не отказывается поохотиться на изюбрей-молчунов. Подчеркивает, что у них мясо вкуснее, жирное. Он рассказывает:

— Не только изюбри. Как-то, пробираясь через Чепуру, присел отдохнуть на поваленную ветром лиственницу и решил протрубить напарнику, что иду. Вскоре услышал треск веток — кто-то ломился в мою сторону. Взвел курок «мосинки», подарок деда, жду. Думал, что изюбр, но из чащи появилась черная горбоносая голова с большими рогами. Лось, в шести метрах от меня. Что ему надо, что у него в голове? Направил мушку пониже уха и надавил на спуск. Так потом по чаще один не смог нести его голову.

Тушу сохатого сдали в счет плана мясозаготовки. А на вопрос, зачем лось пошел на звук трубы, Синявский ответил: «Прогнать изюбря, показать, что он здесь хозяин».

Быть с опытными охотниками интересно и поучительно. На этот раз Клюев сказал, что выезд в четыре часа (попробуй, опоздай)! Привез на старые солонцы. Кстати, мне, ученику бывалых добытчиков, эти солонцы были знакомы. Недавно, в начале сентября, я на них провел четыре ночи, но изюбри не приходили. Каждый раз, покидая солонцы, следы оленей затаптывал своими, но на следующий раз на них было много разных следов. И только теперь обнаружил тропу мимо моего скрадка, по которой изюбри подходили к солонцам. Вскрылась причина моих неудач.

...Мы вышли из машины и услышали в километре от солонцов за сопкой трубный крик изюбра. Несколько дальше откликался второй. «Вот она, музыка гона!» — торжествовал Клюев. Он приказал мне подняться на сопку и вступить с оленем в перекличку. Он с Синявским будет подходить, так как изюбрь наверняка с матками и, оказавшись между мной и другим изюбрем, будет откликаться, но от маток не отойдет.

Дождавшись, когда мои наставники поднимутся на сопку, я потянул через трубу воздух. Олень откликнулся, и мы вступили в «переговоры». Они длились недолго. Раздался выстрел, и ...наступила тишина. На звук моей трубы изюбрь не ответил.

«Видимо, уложил одним выстрелом», — мелькнула мысль. Ведь Клюев всегда учит стрелять только по месту.

Наконец, появились напарники. Синявский показал кровь на желтых листьях, которые прихватил с места охоты. Клюев ворчал, что Василий не сумел стрелить по месту, теперь надо ехать за собаками.

— Что сам то не стрелял? — не выдержал Синявский.

— Так ты был ближе, и от меня зверя скрывала чаща.

— Так и я стрелял в него в чаще, — парировал Василий.

Поехали за собаками. Машина катилась под уклон по лесной дороге на нейтральной передаче. Вдруг на дороге показался изюбрь. Василий Тимофеевич выдернул винтовку из чехла и выскочил из машины. Изюбрь рванулся вверх по склону. Выстрел, и он скатился назад на дорогу. Осмотрели зверя — пуля попала прямо под ухо.

— Вот и еще мясо на сдачу, — заметили мои наставники. — Неси кружки!

Выпили они по кружке крови, вот уж воистину на «кровях».

— Как вас только не тошнит? — спросил я.

— Не болтай, лучше попробуй!

— Нет уж, увольте.

— Ну и хрен с тобой, коль ничегошеньки не понимаешь!

Оба довольные, смеются, какой я профан. Вынули внутренности, положили быка в машину и поехали.

С собаками заехали в тот распадок, где стреляли по первому изюбрю. Псы быстро разобрались на местности и вскоре заревели. Тут мои ноги оказались быстрее, чем у напарников. Увидел, как олень-подранок, не опираясь на правую заднюю ногу, спускался по колку, атакуемый собаками. Подпустил на пятьдесят метров и выстрелил по лопаткам. Бык завалился на бок.

— А с кем же остались матки, ведь двух быков убили? — спросил я.

— А там еще остались олени — добры молодцы — и изюбрицам скучать не дадут. Заметил, что у того быка рога были не ахти, концы тупые, значит, его прогнали соперники, — ответил Клюев.

Мясо второго изюбря мы погрузили в машину, а вот рога не вошли.

— Как-нибудь в другой раз приедем за ними, — сказал Клюев.

Только вот следующая поездка в этот район не скоро представилась, и трофея на месте не оказалось.

Надеюсь, наткнулся на него другой охотник и забрал домой. Что ж, пусть другие порадуются большим оленьим рогам, коль сам их не захватил.

Николай Акулов,
Чита