Копай, брат, копай!

Капризна осенью погода в Волжском Понизовье. Здесь то моряна хозяйничает, набравшая силу над просторами Каспия, то задует «рваная шапка», как называют охотники и рыбаки северо-западный ветер. Держи ухо востро, охотник! Сориентироваться вовремя надо, иначе хлопот не оберешься. Следи за переменой погоды! А было так.

В начале октября выехали мы на охоту, как на местном жаргоне говорят, «под гусей». Мой постоянный компаньон и напарник, бывший летчик, на штурмовике пролетавший всю войну, Леонид Петрович Макаров, проверенный и испытанный в разных ситуациях надежный товарищ, уже несколько дней готовился к этой поездке.

В его «Казанке» все прибрано и припасено, каждому предмету свое место. И тент прочный при надобности будет натянут, и «Вихрь», по его выражению, заводится «с полтычка». Приехали мы на кордон Астраханского заповедника, а дальше путь лежит через ильмень Безымянный по протоке до выхода в охотничьи угодья — ведь в заповеднике никто никогда не охотится. Доехав до ильменя, Петрович был вынужден заглушить мотор — мелко.

Но ведь впереди гуси ждут. Торопиться надо. Вылез я из шлюпки, бреду в сапогах, воды в полноги, тащу шлюпку за чалку. Петрович шестом помогает, он постарше меня. Где мельче, где чуть поглубже. Но ильмень прошли без приключений. Вышли по Болдушку — извилистый, сильно закоряженный проток. Завел Петрович мотор, и мы поспешили на охоту, вниз, в култуки, куда прилетают по вечерам гуси после кормежки на полях отдохнуть, попить водички и чилимом закусить. Так орех водяной называется. Целые плантации его в култуках.

У нас профили жестяные к алюминиевым трубкам приклепаны. Вставил в трубку колышек нужной длины, воткнул в дно. Вот тебе и приманка. А кричать по-гусиному научили меня местные старики охотники. После того как в сентябре поспевают орехи чилима, семьи гусей охотно посещают его заросли, крепкими клювами разгрызают рогатые орехи, доставая их с илистого дна. Место кормежки гусей можно определить по дорожкам, оставляемым ими среди зарослей чилима. И покусанные стебли выдают следы кормежки. Если место выбрано удачно, охота на чилиме может быть весьма добычлива. Ну а места-то мы знаем. Перевернутые розетки, выпавшие перья — все это свидетельствует о посещении гусями полюбившихся им кормовых мест. Вот к такому месту мы и приехали. В сапогах выходим к густой куртине рогоза и тщательно маскируем шлюпку. На гусиной охоте маскировка — первое дело. Расставляем профили, берем сидушки — изобретение местных охотников — и расходимся, встав с таким расчетом, чтобы обычно совершающие перед посадкой круг гуси налетали на одного из стрелков.

Сидушку охотники, бывавшие в дельте Волги, знают. К прочному заостренному колу с перекладиной сверху прибита дощечка, на которой и сидит охотник, воткнув кол в дно где-нибудь в защищенном от гусиных глаз месте. Перед выстрелом охотник вскакивает и, поворачиваясь, может стрелять в любую сторону, что значительно облегчает стрельбу. Это совсем не то, когда, сидя в куласе, при быстрых резких движениях рискуешь оказаться в воде. Да еще когда он под тобой качается, тут уж не до выцеливания. А с сидушкой очень удобно. Правда, после повышения уровня Каспия в последние годы ее уже ставить почти негде — кругом глубоко. Сейчас больше в моде резиновые костюмы.

Ну вот сидим мы, по сторонам посматриваем. Вот на горизонте над тростниковой стенкой показывается точками стайка летящих птиц. Ближе, ближе. Ага, гуси идут. Значит, правильно встали. Приставив ладони ко рту, кричу. Гортанные отзывы доносятся с неба. Повторяю крик и молчу. На близком расстоянии гуси могут почувствовать подвох. Но нет, все в порядке, на Петровича наворачивает шестерка гусей. Быстрый дуплет — и один падает камнем, другой, явно подранок, идет на снижение. Остальные, испуганно крича, набирают высоту, вскоре они исчезают за кромкой тростника. Подранок приближается ко мне, и я добираю его удачным выстрелом. Через небольшой промежуток времени слева налетают гуси, теперь уже на меня, и наша добыча удваивается. До темноты у нас по три гуся. Ночуем в шлюпке с комфортом — под натянутым тентом тепло, комары уже не досаждают. На керогазе у Петровича быстро вскипает чайник, и под неторопливый разговор мы отмечаем удачную охоту.

Утро пустое — гуси, как правило, с рассветом покидают култук. Собираемся в обратный путь, замечая, что уровень воды слегка понизился. Вроде и ветра большого не было. По протоке за полчаса доезжаем до ильменя. Вот тут-то нас ждал сюрприз — вместо прокоса, по которому накануне мы добирались сюда, — полоса обнажившегося дна с небольшими лужицами в понижениях. За сутки вода ушла, оставив пахнущий гнилью илистый грунт. Вот попали...

Делать нечего, надо как-то пробираться. Ждать, пока поднимется уровень воды, бесполезно. Поразмыслив, предлагаю копать канаву. Чем? А сидушками. Ухватив обоими руками за низ кола, основанием с дощечкой отваливаю в сторону слой грунта. Аромат невообразимый. Однако получается канавка сантиметров 10-12 глубиной. Еще раз такое же движение — как мотыгой в огороде. Так дальше и пошло. И вот два мужика копают канаву в вонючем вязком грунте. Сапоги вязнут, ноги едва вытаскиваем. Пот заливает глаза. Оставшись в одних рубашках, прилипших к спинам, медленно продвигаемся вперед. Полтора километра через ильмень мы шли около пяти часов. И не простых пять часов, а изнурительно трудных. Иногда, разогнув спину, Петрович, усмехаясь, восклицал: «Копай, брат, копай! Не все тебе по воде плавать, будешь и посуху на шлюпке ходить!» Шлюпку тащим по жидкому илу, а точнее — жиже, едва вытаскиваем сапоги из липкой массы.

Безусловно, не всегда гуси достаются с таким трудом. Зато есть что вспомнить. А прорытая нами канава еще года два была заметна среди зарослей ежеголовника, разросшегося по ильменю. Потом ее вновь затянуло илом. Где-то в клеточках памяти остаются события прошлого, хоть и минуло с той охоты много лет. Увы, Петрович после тяжелейшего инсульта полностью потерял зрение. На охоту не ездит. Но иногда, как наяву, вижу его согнутую фигуру с сидушкой в руках и слышу: «Копай, брат, копай!»

Дмитрий Бондарев,
Астрахань


Поделиться







Индекс цитирования

© 2007–2024 Астрахань