Белая гостья

Всю ночь валил снег, мягкий пушистый. Было тихо и тепло. Утром вышел на улицу и удивился: вокруг белым-бело, ни тебе следов, ни черных пятен. Как тут дома усидишь? Надел белый маскировочный халат, нацепил на ноги лыжи, взял ружье и направился в лес зайчишек погонять.

Вначале шел по берегу Чулыма. Здесь левый берег порос тальником, заросли его были густые, непроходимые. Длинноухие любят такие места. Иду, рассматриваю все вокруг. Зайцы уже успели оставить столько следов, что попробуй разберись. Бывает, пара зайцев за пару часов все прибрежные заросли исколесит вдоль и поперек, речку много раз пересечет, и на другом берегу все истопчет.

Иду медленно. Беляки хитрые. Иной раз почти вплотную к нему подойдешь, а он сидит и в ус не дует. Надеется, что охотник мимо пройдет, не заметит. И ведь чаще всего так и бывает. Попробуй его, такого белого, на чистом белом снегу усмотреть. В таких случаях только глаза и черные шерстинки в длинных ушах выдают зверька.

Неожиданно меня привлекла стайка снегирей. Расположившись на вершине высокой талины, красногрудые пичуги крутились на ветках дерева, и с него целым снегопадом валилась снежная пыль. Я постоял, полюбовался на снегирей и вдруг боковым зрением заметил, как из-под куста что-то метнулось в сторону. Ну, конечно же, это был великолепный беляк. Он прятался под заснеженным кустом полыни. Теперь косой размашистыми скачками выбежал на гору и был таков. Я даже выстрелить не успел.

Ничего не оставалось, как идти по следу. Не будет же беляк целый день, как угорелый носиться. Сделает сметку — прыгнет в сторону и снова заляжет.

Откровенно говоря, местные охотники не любители разгадывать заячьи следы. Надеются другого зверька найти. Но я иду, уж очень хочется узнать, куда беляк заляжет. А он, сделав широкий круг, направился в ближайший колок. Видимо, решил пролежать день под какой-нибудь березкой.

Однако заяц на опушке не остановился, а побежал вглубь леса. Здесь он успокоился, прыжки стали короче. Я остановился на выходе на лесную поляну и стал соображать, в какую сторону косой мог прыгнуть. И тут я заметил его. Беляк сидел в небольшом кустике травы ко мне мордочкой. Какое-то мгновение я сомневался: заяц ли это или, может, обыкновенный березовый пенек. И тут зверька будто пружина выбросила. Он прыгнул в сторону и дай Бог ноги.

Я выстрелил, беляк на какой-то миг остановился, будто споткнулся, но тут же помчался дальше. Промазал! Но когда подошел к следам, заметил на снегу маленькую красную капельку крови. Все-таки зацепила его дробина. И снова иду по следу. Капельки крови попадаются редко, но зайцы слабы на убой, и зверек скоро снова ляжет.

Но косой не ложился, след его вывел из колка и направился к следующему. А тот колок, как я знал, довольно большой, с зарослями тальника, ракитника. В нем обширное кочковатое болото. Искать там подранка все равно, что иголку в стогу сена.

Снег поскрипывает под лыжами, набивается под пятки. Приходится останавливаться, сбивать его. И вот после очередной остановки, недалеко от колка, след вдруг пропал. Будто заяц вспорхнул и полетел. Я сначала подумал, что длинноухий прыгнул в сторону, но, сделав круги, никаких следов не обнаружил. Чудеса в решете. Куда же он делся?

Я сделал круг еще шире. Нет зайца, и следов нет. Я стоял и с недоумением оглядывался. Справа и слева широко расстилалась снежная равнина, впереди стояли низкорослые кусты, а дальше, за кочковатым болотом, простирался колок с высокими старыми осинами, редкими березами, тальником. Подумав, я направился в ближайшие кусты и едва дошел до них, как впереди, с болота вспорхнула большая белая птица. Я сразу узнал ее. Встречал несколько раз, да и многие охотники, пожалуй, видели. Это была белая полярная сова. На севере, видимо, был неурожай на грызунов, вот она и залетела в наши края.

Легко найдя место, где сидела белая гостья, я обнаружил на снегу моего зайца. Беляк не шевелился. Два-три клочка шерсти валялось тут же, а на снегу было пятно крови.

Удивительно. Беляк был ранен слабо и, пожалуй, мог бы выжить. Ему оставалось пробежать метров сорок, когда его настигла сова. На лету схватила когтями, подняла и пролетела еще метров семьдесят. А заяц-то весил не меньше трех килограммов. Надо же, с такой тяжестью лететь! Не сова, а прямо орел.

Хоть она и гостья, но зайца я ей не оставил. Уж очень наглая, — у охотника добычу воровать...

Александр Иванов