Волчий должок

Недавно мой племянник Володя, потомственный охотник, вернулся из глухой деревеньки Оленинского района Тверской области, где на охоте проводил очередной отпуск. «С волком встречался?» — спрашиваю его, намекая на старый должок, который мы обещали вернуть серым разбойникам. «В этот раз не довелось,- посетовал он. — Но они появились, собак гоняют. В Упырях даже двух схватили...»

Со свирепыми хищниками у нас давние семейные счеты. В одну зиму серые загрызли наших двух гончих собак — добродушную Пальму и молодого задорного Джульбарса. Остро помнится и общая утрата: дерзкий налет хищников на колхозную овчарню. Злобный волк — зубами щелк! И пропала овечка. В считанные минуты зверь загубил полтора десятка животных. Удивлялись потом мужики: зачем убивал столько? Ну схватил бы одну — и деру! Так нет же, куча ему мала. Сатанеет, видно, от крови, а, может, и мстит людям. Такая уж она, волчья натура, ненасытная и злобная.

А наш неоплаченный пока должок волкам образовался так. Нашу любимицу Пальму зверь порешил в считанных шагах от нас, трех мужиков с ружьями. Даже не верится, что такое могло произойти.

В тот день в Высоковском лесу мы — отец, я и старший брат Алексей охотились на беляка. Подняла Пальма зайца и погнала, а мы разошлись в разные стороны и встали на лазах, где мог прокатиться белый колобок. Вот размеренный лай поворачивает в нашу сторону. Такой гулкий в лесном безмолвии — он все ближе и ближе. И вдруг мерный звон переходит в пронзительный истошный визг. И разом, на леденящей смертельной ноте обрывается.

«Во-о-о-лк!...» слышу надрывный крик Алексея. Тут же, дуплетом, ухает его двустволка. Стремительно бежим к заячьему следу. Отец уже там, держит бездыханную Пальму на руках. Зверь успел-таки перекусить ей горло.

По следам восстанавливаем разыгравшуюся чуть ли не на наших глазах и уж совершенно точно на нашем слуху, в сотне шагов от нас, трагедию. Матерый самец дремал на моховой кочке. И тут послышался голос собаки, гнавшей беляка. Зверь сразу же сообразил, что гон пройдет совсем рядом и рванулся, потом пополз на брюхе навстречу. Наверняка учуял и охотников, но, видно, был уверен, что опередит и обманет их. Зайца пропустил, не так-то просто сцапать верткого косого, нацелился на увлекшуюся погоней собаку. И когда она пробегала мимо, хищник стремительным махом вылетел из-за дерева и обрушил на опешившую гончую свои смертельные клыки.

Хотели сразу же преследовать наглеца, проучить его картечью. Но рассудительный батя, бывалый охотник, остудил наш пыл. Какой смысл гнаться за здоровым волком? Он может бежать хоть день хоть два и уж ни за что не подпустит к себе на верный выстрел. Сейчас ринется в буреломную Цыганку, потом свернет в глухой Казенник или крутанет в Татьевские дебри. Только время и силы угробим. Такое в охотничьей практике бывало не раз, даже подранка не могли догнать. Лучше ужоставить волка пока в покое. До следующих выходных. Когда его не преследуют, он обычно промышляет где-то неподалеку. Выследим его и обложим флажками. Так и порешили.

Вечером отец проверил и на целый километр удлинил бечеву с красными тряпочками, с которой мы прежде ходили на лис. Потом зарядил патроны картечью, привел в порядок широченные охотничьи лыжи, чем-то протер ружья, чтобы отбить запах. Но коварный зверь еще до выходных дал знать о себе. Уже на следующую ночь, когда в избах погасли огни, матерый появился в нашей деревне и учинил собачий переполох. Нетерпеливо прошел по всей улице, словно пересчитывал здешних шавок. Чуть задержался возле дома Кольцовых, откуда доносился особенно заливистый лай. Но зверь не ринулся туда даже тогда, когда шумливая Тузка выбралась из подворотни. Спасительный для нее лаз был рядом.

Через сутки, и снова за полночь, появилась уже пара волков. Один шел по улице, а второй поодаль, за огородами. Напротив дома, где надрывалась Тузка, зверь начал уходить в сторону поля. Собачка осмелела и выбежала на дорогу. Волк продолжал удаляться. Но когда дворняжка еще немного удалилась от дома, зверь, видно, по сигналу своего напарника, круто развернулся и кинулся за ней.

Соблюдавшая безопасную дистанцию Тузка метнулась к подворотне. И наверняка улизнула бы от своего преследователя, но у лаза ее встретил второй. Тот, что пробирался огородами. Стремительный бросок, и бедная собачка затрепыхалась в пасти хищника. Когда хозяин дома, могучий Семен в валенках на босу ногу, с топором в руках выскочил на крыльцо, не было уже ни волка, ни собаки.

Вскоре такая же участь постигла и нашего гончака Джульбарса. Он столкнулся с волком возле деревни. Молодой гончак учуял зверя издалека, но не рванул к дому, а ринулся в смертельную схватку.

Потом мы долго рассматривали два круга, где схватились собака и волк. Снег там был вытоптан чуть ли не до земли, вокруг валялись клочья шерсти собаки и зверя, краснели пятна крови. Борьба, судя по всему, шла с переменными успехами. Мощный, но еще неопытный гончак брал яростью и задором, а маститый зверь — наработанной сноровкой, вековым умением нанести своему противнику смертельный удар, схватить его за горло. В конце концов одолел-таки зверь.

Отложив все дела, мы отправились на поиски злыдней. Коварную пару обнаружили километрах в четырех от деревни, на закраине леса, в густом ельнике. Сделали широкий круг, убедились, что звери на лежке. Мы с братом встали на возможных переходах, а отец потянул вокруг ельника шнур с алыми язычками. К сожалению, лесной выступ оказался намного больше, чем мы предполагали, и флажков, чтобы полностью обложить его, не хватало. Мы переместились к «дыре», а батя пошел по ельнику.

И вот вижу, на прогалинке, перед березами, на которых пламенеют флажки, высовывается зверь и настороженно замирает. Становится подобным грозному изваянию. Мощная грудь, вздыбленная холка, злобная морда с чуткими ушами... Даже издали видно — матерый! Эх, далековато, и картечью не возьмешь. Вот бы шагов на тридцать-сорок поближе.

Выжидаю, может, подойдет. Стараюсь не дышать, даже слышу, как стучит собственное сердце. Но дошлый зверь, видно, учуял что-то неладное, не двинулся вдоль флажков, а развернулся назад и ушел по своему следу в чащу. Не вышел он и на брата. Вернулся отец и сообщил, что звери, судя по всему, уже стреляные. В густом ельнике махнули через флажки...

На следующий день батя направился в райцентр, встретился с бригадиром волчатников. В ту пору за убитых волков выдавали внушительные премии, и опытные охотники не упускали случая подзаработать. Бригада действовала энергично и умело. Вскоре серые разбойники были отстреляны.

Но наш «семейный» счет тогда так и не был закрыт. Но о нем не забывает Владимир,принявший охотничью эстафету от отца Алексея и деда Константина Николаевича. Специально на волков не ходит, одному, или даже вместе с кем-то, трудно рассчитывать на удачу. Дело сложное, требующее времени и немалых затрат. Но когда отправляется на обычную охоту, скажем, на зайца, лису или тетеревов, обязательно прихватывает патроны с картечью. А вдруг?

Это «вдруг» — такое поучительное и памятное — однажды уже случилось. Отправился как-то Володя с лайкой на белку. Отыскала собака пушистого зверька, загнала на ель, стала облаивать. Охотник начал осторожно подходить к дереву: но напрямую, как на зло, подойти было нельзя, поваленные ветроломом деревья наглухо перекрывали путь. Пришлось идти в обход. А лайка задорно заливается, подзывая хозяина.

И тут охотник заметил, как между деревьями, к лающей собаке летит рыжевато-серый зверь, а за ним и второй. Волки! Рвутся почти прямо на него. Эх, картечь бы! Но ее в патронташе не оказалось, да и перезаряжать не было времени. Владимир вскинул ружье и разрядил беличий заряд в оскаленную морду. Ошеломленный хищник с визгом отпрянул назад, оставляя после себя алые капли. Только вот рана оказалась не смертельной.

А вот дружку племянника Александру Ушакову повезло. Охотясь на белку под Яхромой, он также случайно столкнулся с волком и картечью сразил его. «При случае заходите в наш охотничий домик. Он неподалеку, в Бескудникове. Там, на стенке, волчья голова. Той самой волчицы, что Сашка под Яхромой подстрелил», — сказал мне Владимир. И добавил: «Ну а за мной должок перед волками остается. Придет время — поквитаемся...»

Михаил Сеславин