Час глухаря

Добыть глухаря хотелось давно. Еще в детстве, впервые увидев в кабинете биологии чучело этой птицы, я как-то сразу запомнил ее. А потом, через много лет, когда старый охотник вручал мне, восемнадцатилетнему пацану охотбилет, именно глухаря назвал он самым желанным трофеем средней полосы.

Путевку заказали еще с осени, кода коллективом брали лося в Вяземском охотхозяйстве. Путь из Москвы до Владимира и дальше, до понтона через Клязьму на границе Ивановской области занял почти весь остаток пятницы. Но мы и в страшном сне не могли представить, что из-за обширного половодья переправу унесло, и появилась перспектива заночевать на берегу, пропустив самое открытие охоты.

Спасло радушие местного населения, которое пригнало пару лодок и организовало переправу, а также пунктуальность расторопного егеря, пригнавшего трактор, с помощью которого у нас появился шанс добраться до базы. Покидав вещи в лодку, мы с Димой переправились на Ивановский берег Клязьмы и, выгрузив скарб, принялись ожидать товарищей. Через несколько минут у местного радушия проявилась обратная сторона, о чем нас известили крики с воды — вторая лодка с семерыми членами команды из-за разгильдяйства моториста, исполнившего «полицейский разворот», перевернулась на волне, и весь экипаж оказался в ледяной воде. Егеря и моторист нашей лодки бросились спасать народ, а мы, развязав рюкзаки, принялись растирать водкой и переодевать в сухое новоявленных «пассажиров Титаника».

К счастью спасли все, кроме пары ружей и сапог-болотников. Этот случай еще раз напомнил извечное правило докомплекта теплой одежды в рюкзаке и наличие здравого рассудка при переправах и прочих мероприятиях, связанных с той или иной стихией.

После всех злоключений разбирательство «кто виноват» отложили на завтра. Желание добраться до теплого дома и горячего чая завладело всеми, и часовой путь по полям на тракторе пролетел незамеченным. Пока сушилась одежда, и готовился ужин, мы с Василием наметили план предстоящей охоты. Хотелось добыть приличный трофей, а не рядового петуха, поэтому подъем наметили на четыре утра, чтобы было время для посещения двух токов. Предварительно Василий с братом Сергеем разведали несколько токов и выследили пару хороших глухарей пяти-семи лет, за ними и решено было ехать.

Будильник прогремел в ночной тишине домика тревожной сиреной. Выглянув в окно, я увидел фару мотоцикла. Это приехал Сергей, он и поведет меня на ток. Под тихий рокот старенького «Ижака» и укачивание на пролеске я чуть не заснул. Но только мы пересекли опушку леса, как ожили, прогнав остатки сна, охотничьи инстинкты, обострился слух, всплыли в памяти страницы охотничьих изданий про охоту на глухаря с подхода. Забегая вперед, хочу предостеречь начинающих охотников, идущих на свой первый ток. То, что написано в книгах, только глубоко теоретическая часть процесса скрадывания этой осторожной и далеко не глупой птицы. Только опытный егерь в Ваш первый поход сможет предостеречь от ошибок и обеспечить позицию для верного выстрела.

Вот мы и на месте. Оставили мотоцикл возле старой сосны и, не торопясь, углубились в чащу. Впереди километровый путь к краю обширного болота, заросшего мощнейшим клюквенником и брусничником, а также низкорослыми сосенками. На одной из них вот уже несколько дней подряд поет свою песню глухарь. Осторожно перешагивая через ветки и пятаки не растаявшего снега, подходим к краю болота. Сергей поднимает руку, и мы замираем в тревожном ожидании. Минуту сменяет десять, за ними еще и еще. Серега нервно смотрит на часы, время идет, а песни нет.

— Ну, был же! — одними губами кричит егерь, — неужели бракаши подстрелили?

Он тихо растворяется в темноте леса, и я остаюсь один в рассветной тишине. Не знаю, как другие, а я в эту минуту весь стал одним большим ухом. Ну не мог он не прилететь в такое утро, не мог пропустить восход яркого весеннего солнца и обмануть своих слушательниц глухарок, уже слетевшихся на место лесного концерта. Что глухарки прилетели, я был уверен, так как дважды крупные птицы невидимыми, но явно слышимыми пролетали невдалеке.

Солнце уже лизнуло край леса, когда тишину утра разорвал громкий щелчок! Никогда не забуду этого момента. Я выстоял, выдержал, и глыба напряжения свалилась с плеч. Нет, не попался наш глухарь браконьерам, он затаился в глубине леса, и только убедившись в своем полном одиночестве, начал песню. Как тень появился Сергей. Он тоже слышал щелчок и сообщил, что пуха и перьев на току не нашел — по глухарю не стреляли, и он здесь.

Полный цикл глухариной песни состоит из 7-9 нарастающих щелчков и следующей за ними непрерывной скрипучей трели, отдаленно похожей на скрежет напильника по жести или торцу стекла. Это финал песни, после чего следует пауза. Птица слушает лес, и малейший звук в этот момент сведет на нет все Ваши усилия, — птица улетит в спасительную чащу.

Подход начался. После первых пары-тройки щелчков делаю всего два шага на голос и замираю, услышав конец скрипучей песни. Пауза, дыхание замерло, ищу глазами место для следующего шага, а слух вонзается в тишину леса. Щелк, щелк, щелк — защелкал, заскрипел «напильником» глухарь, и еще пара шагов приблизила минуту нашей встречи. Сергей поднимает руку в предупреждающем жесте, мы замираем, и я с удивлением не услышал уже привычный скрежет. Глухарь расставил ловушку, щелкнул несколько раз и прислушался к тишине. Обманчива эта тишина, и ему ли не знать о порой таящейся в ней опасности.

Пять минут ожидания и... песня возобновилась. Щелк, щелк и «напильником по стеклу». Пройдены пятьдесят-шестьдесят шагов, щелканье все громче и громче. Вот где-то совсем рядом защелкала птица, и мы присели, вглядываясь в верхушки сосенок, редколесьем раскинувшихся по болотине. Постепенно глаз вычленил в кроне дерева непривычно темное пятно, еще миг и... вот он! Красавец глухарь, на вид под семь килограммов, роскошный, веероподобный хвост, алые брови, мощный клюв.

Нутром чую, песни больше не будет, одно неверное движение, и птица нырнет в спасительную чащу. Думал ли я в тот момент об ответственности за выстрел, который будет только один? Наверное, нет. Ружье само нашло плечо, и приклад жестко оповестил о готовности. Стволы накрыли цель, и грохот выстрела, разорвавший лесное безмолвие, поставил восклицательный знак в этой охотничьей истории.

Это потом были замеры, фотографии, ахи и крики радости друзей, с нескрываемым уважением поздравлявших меня с трофеем. А в тот миг я стоял по колено в болотной жиже, опустив еще дымящийся «Зауэр», и с восхищением смотрел на лежащего на кочке глухаря. Выстрел пришелся ровно по корпусу, ни одно перо не пострадало, и егерь сказал, что это великолепный экземпляр для изготовления чучела.

По дороге в пыльную Москву я перебирал в памяти моменты этой охоты и спрашивал себя, пойду ли еще раз на глухариный ток по весне. Скорее всего, пойду, но не с ружьем, а с фотоаппаратом. Эта гордая прекрасная боровая птица должна жить и радовать лес своим присутствием, и я не отберу ее жизнь следующей весной.

Алексей Островский