Поездка на Глубокое

Вообще-то рыбак из меня никакой. Но что только дружба с людьми не делает! Та самая, бескорыстная и мужская, как в песне известной поется. Мой лучший друг Гена пристал ко мне однажды, как репей: поехали и поехали на рыбалку на Глубокое озеро — попробуй в таком разе отказаться! То есть я, конечно, пробовал, но ведь не зря говорят, что для дружбы нет границ. Одним словом, уселись мы в Генин «Запорожец» и покатили.

Всю дорогу друг расхваливал мне, как художнику, это самое озеро: уж такое оно интересное и живописное и берега высоченные, как нигде, и глубина в нем чуть ли не морская — недаром Глубоким зовется.

Погодка нам благоприятствовала — солнышко светит, небушко чистенькое и ни ветерка. Хотя, почему-то мое правое колено, еще черт-те когда на соревнованиях поврежденное, в дороге разнылось, словно перед дождем. Правда, Генка сказал, что в дождь клюет лучше.

Наконец подъехали мы к этому живописному озеру. Последний спуск с верхнего плата к воде был потрясающ — не меньше сотни метров извилистой узкой дорожки с уклоном не меньше шестидесяти градусов. Но Гена машину водит давно и потому съехали мы легко и быстро.

Внизу — песочек чистейший, вода прозрачная, видно, как рыбки в глубине плавают. Тут даже у такого липового рыбака, как я, азарт возник. Пока я ушами хлопал, Гена резиновую лодку надул. Уложили мы в нее рыбачьи прибамбасы и пустились в плавание.

Я все больше по сторонам глазел и пейзажу радовался, а Генка сазанчиков полавливал. И только к концу нашего плавания мы заметили, что какие-то небольшие, но плотные облачка уже почти закрыли солнце. Но нам вовсе не до облаков было. Ведь все знают, что на рыбалке главное — уха из свежей рыбешки. А Гена, ну просто шеф-повар от рождения, может так эту уху приготовить, что у любого покойника, если его рядом положить, аппетит прорежется.

А еще есть самое большое удовольствие на такой рыбалке — после ушицы с полным желудком очень задумчиво растянуться на зеленой травке и думать о разных абстрактных предметах, например о смысле жизни. И при этом с некоторой ухмылочкой в небо поглядывать. Хотя, стоп...

Неожиданно мы заметили, что погода решительно испортилась. Небо стало совсем черным от туч, солнце вовсе исчезло, и хотя до вечера было еще далековато, на все вокруг опустились какие-то сумерки. Ох уж эта питерская погодка — никакой в ней устойчивости!

Нехотя поднялись мы после сытной трапезы на ноги и стали потихоньку собирать пожитки. И только первые крупные капли, упавшие на наши легкомысленные головы, добавили скорости движениям, ибо, почувствовав приближение сильного дождя, одна и та же мысль одновременно мелькнула у обоих: «По мокрой дороге „Запорожцу“ будет сложно подняться наверх, на плато».

В одну минуту кое-как запихав вещи в машину, мы прыгнули в кабину, и Гена с места рванул наверх. Но, хотя мы очень старались и торопились, все равно опоздали. Страшенный ливень вдруг упал на все вокруг, и сверху по дорожке на нас хлынул целый водопад. Где-то на половине подъема ревущим потоком воды машину развернуло, и лишь каким-то чудом мы удержались на дороге, зацепившись боком за пенек.

О дальнейшем подъеме нечего было и думать. В такой грязище, да еще на крутом склоне, наверное, и танк не смог бы сдвинуться с места. И другая, гораздо более тоскливая мысль враз посетила меня, стоило только кинуть взгляд на почти безлесный, круто падающий вниз склон: «Ох, не покатилась бы туда наша колымага. Ведь стоит только дернуться — кувыркаться вниз устанешь!» И самое мерзкое — дверь с моей стороны, прижатая пеньком, никак не хотела открываться! А слишком наваливаться на нее опасно — вдруг пенек сломается. С Генкиной же стороны все шумел и пенился поток воды, и поэтому открывать его дверь тоже было весьма проблематично. Одним словом, оказались мы в мышеловке.

Положение наше с каждой минутой становилось все хуже еще и потому, что вода вымывала грунт под колесами, отчего машина то и дело меняла положение — клонилась то назад, то в какую-нибудь сторону, и долго это продолжаться не могло. И хотя мыс Генкой пытались улыбаться друг другу и даже шутить (настоящие рыбаки никогда не падают духом!), обоих давила мысль о том, что падать вниз по склону нам еще предстоит. Да, как бы всерьез не покалечиться... А завтра, как назло, на службу... А все этот Генка со своей рыбалкой! Не пришлось бы после его ухи в больницу ложиться...

Спасение пришло неожиданно. Сверху, накрывшись от дождя пленками и плащами, весело хлюпала ватага мужиков человек в восемь. Все они были вооружены удочками и, видимо, предчувствовали знатный клев после этого проклятого ливня. Поравнявшись с нашим полузатопленным и висевшим буквально на одном колесе «Запорожцем», они замерли в недоумении. Но Гена догадался опустить стекло и сбивчиво прояснить ситуацию.

В одну минуту эти незнакомые нам крепкие ребята сложили в сторонку свои рыболовные снасти и как на крыльях вынесли наш безнадежно брюзжавший автомобильчик аж на самое плато. Только там смогли мы открыть обе двери, чтобы от всей души поблагодарить спасителей...

Помню, потом мы неспешно ехали домой по блестевшему от дождя шоссе. Я глядел через мокрое стекло на шоссе и думал о том, что рыбалка, несмотря на все проблемы, хорошая штука. Особенно, когда есть кому прийти тебе на помощь в трудную минуту. И лишь жалел, что не догадался спросить у наших спасителей, как кого из них зовут. Впрочем, после такого нервного потрясения, которое мы испытали при подъеме на этот чертов склон, нам едва ли удалось бы запомнить их простые русские имена.

Игорь Дядченко
г. Санкт-Петербург