А ждали марала…

Профессор Садовский Геннадий Иванович давно уже столичный житель. Но связи с тем, что геологи называют «полем», не терял никогда. А недавно осуществилась его мечта, и в отдаленном районе Хакассии на границе с Тывой построил он себе домик. Теперь для ежегодных охот есть отличная база.

Как-то в сентябре получил он «добро» от знакомого местного промысловика на охоту с использованием его зимовья и скрадка на солонце. И то, и другое находилось в распадке Медвежья яма, в долине реки Она. Охота на марала была уже открыта, а большого вреда будущей добыче пушного зверя на этом промысловом участке двумя-тремя выстрелами не причинить. Единственно о чем просил хозяин зимовья, это не трогать двух часто посещающих распадок медведей, которых он намеревался отстрелять сам.

Геннадий Иванович с приятелем прибыли в избушку днем. А вечером уже пошли потрубить. Выбрали открытое место, над которым нависала хорошая сопочка, и куда от зимовья шла удобная тропа. С учетом ясного неба и полной луны зверь на полянке даже ночью будет, как на ладони.

На клич охотников отозвался марал. По его реву было ясно, что бык ищет соперников и готов сразиться с любым из них. Находился он примерно в 1 -2 километрах от людей. Охотники еще немного потрубили, подразнив зверя, и вернулись в зимовье.

В три часа ночи опять пошли к той самой сопочке. И, когда они со всеми предосторожностями достигли заранее намеченной позиции, их взору открылась завораживающая картина: залитые ярким лунным светом, уходящие в бесконечность, горы, освещенная большая поляна и на ней, будто отлитые из серебра, восемь маралов. Бык оказался огромным. В сказочном ночном освещении он был удивительно красив: крутая грудь, гордо поднятая, слегка запрокинутая назад, увенчанная раскидистыми рогами, голова. Настоящий былинный герой да и только! Стрелять его наши охотники не стали. Но спасла оленя не его красота, а то обстоятельство, что в стаде он был единственным самцом. В таком случае уважающий себя таежник не станет убивать единственного защитника маралух. Вот и наши охотники, налюбовавшись сказочной картиной, пошли обратно к зимовью.

На следующую ночь охотники отправились в скрадок. Чтобы как-то передать события той ночи, следует вкратце описать методику охоты на солонцах, которая используется в Хакассии.

Солонец обустраивается на невысоком бугре. В одну сторону от него расчищается просека метров на пятнадцать. Внизу, в конце просеки строится скрадок. Из него на взгорке, на фоне даже ночного неба хорошо виден силуэт зверя, который в этот момент лакомится солью. Сам скрадок бревенчатое прочное сооружение, длиной около трех и шириной полтора метра. Нижняя комнатка-прихожая имеет метровый проем-вход. Там охотники снимают сапоги, плащи, надевают валенки, сухую теплую одежду и через занавешенное окошко (60×60 см) лезут в «лежбище». В таком помещении, рассчитанном на двух лежащих охотников, подстелены шкуры, а перед каждым из стрелков узкая щель-бойница из которой хорошо видно «лобное» место. Именно в этих относительно уютных и теплых, апартаментах с наступлением сумерек устроились наши герои.

Наверное, через час или полтора кто-то появился на взгорке. Вроде не марал. Медведь! В свете луны была видна его лоснящаяся шерсть и серебристая холка. Медведь был не молод и огромен. Памятуя о данном обещании, охотники, затаив дыхание, наблюдали за хозяином тайги. И надо же было товарищу Геннадия Ивановича кашлянуть. Медведь повернул морду в их сторону и недовольно рыкнул. В следующий момент его силуэт при полной тишине исчез. А еще через минуту у себя за спиной охотники услышали возню. Ясно было, что медведь обошел их и зашел с тыла.

А затем медведь повел себя совершенно неадекватно, что остается загадкой для наших охотников до сих пор.

Из двери исходил человеческий дух, и рассерженный зверь сумел в метровый проем всунуть половину своей туши. В окошко, через которое пролезали люди, он смог просунуть только голову. И вот, перед охотниками, буквально в нескольких сантиметрах от их поджатых ног появилась огромная башка! От такой близости медведь распалялся все больше и больше. Слышно было, как с той стороны бревенчатую стенку дерут его передние лапы, плечами он напирал на нее, но скрадок был сделан на совесть и натиск сдерживал. Зверь буквально задыхался от человеческого духа и собственной злости, ревел, при этом из пасти его капала слюна. Маленькие глазки, казалось, ничего не выражали они только перескакивали с одной «жертвы» на другую.

Наши охотники прилипли спинами к амбразурам и плотно поджали под себя ноги. Крохотное помещение мгновенно заполнилось отвратительным утробным запахом, жаркое дыхание огромного зверя ощущалось на мгновенно вспотевших лицах охотников. Прыгающий свет карманного фонарика упирался то в маленькие красноватые глазки, то в длинную челюсть со слюнявыми черно-красными брылями и желтыми клыками, которые обнажались при каждом рыке.

Стволы карабинов почти упирались в лоб медведя, но на счастье охотников нервы у них не сдали, и стрелять бедолаги не стали. Они понимали, что один выстрел в такой ситуации подписал бы им обоим смертный приговор: с наглухо закупоренным тушей медведя выходом из скрадка не выбраться. И потому, не убирая пальцев со спусковых крючков, в необычайном напряжении они ожидали развязки.

Сколько продолжался этот ужас, потом охотники с уверенностью сказать не могли. Может, две минуты, может двадцать... Наконец, медведь, пятясь, извлек голову из окошка и передние полтуши из предбанника. Какое-то время он еще походил по крыше скрадка, вставлял нос в щели бойниц, шумно втягивая ноздрями ненавистный для него запах, фыркал и ругался. Окончательно убедившись, что до источника этого запаха не добраться, он по следу охотников отправился к зимовью.

Как известно, все охотничьи сторожки в тайге имеют входные двери, открывающиеся наружу. Поэтому потуги могучего зверя войти в жилье через дверь результата не дали, и он перешел к окну. Разбил стекло. Со стола, который традиционно строится в самом светлом месте у окна, лапой стащил часть продуктов. Потом поддел и вывернул стол. Должно быть, при этом две банки сгущенки, одна из которых была открыта, скатились на пол. Разлившееся в зимовье сгущенное молоко, дразнило и возбуждало зверя. Запущенной в маленькое окошко лапой медведь стал крушить и царапать все, до чего мог дотянуться. Явно недовольный результатами трапезы и учиненным погромом, медведь потоптался еще некоторое время перед зимовьем и только потом ушел.

Перепуганные, натерпевшиеся страха охотники, в темноте, естественно, не смели высунуть нос из своего укрытия. Только когда окончательно рассвело, они с великими предосторожностями, долго прислушиваясь, выбрались наружу. Потом, страхуя друг друга, с карабинами наизготовку двинулись к зимовью. Что охотники там обнаружили, вы уже знаете.

Следующие три ночи на солонце никто не появлялся. Видимо, олени чувствовали недавнее присутствие хозяина тайги. На четвертую ночь пришли маралы.

Сначала соль лизали маралухи. Вожак в это время стоял в дозоре и был готов защитить стадо от любого врага. Потом к солонцу подошли два самца помоложе. А уж затем к угощению приступил крупный самец. Он и стал добычей наших охотников.

Виталий Виноградов