По следу

Свежий соболиный след пересек линию связи километрах в пяти от монтерского пункта. Павел остановился и провел капканной лопаткой на метровой рукоятке поперек следа. Проверяя его на свежесть, наклонился и осмотрел мелкие комочки снега, выброшенные лапами зверька. Они были не оплывшие, с четкими краями — значит, соболь прошел здесь не более часа назад.

Павел знал, что свежий утренний след соболя встречается не так часто. И чем он свежее, тем меньше должно быть расстояние до убежища соболя, куда тот заляжет после ночной охоты.

Тропить соболей Павла научил эвенк Николай из хабаровского поселка Аим. Он знал, что тропят их по глубокому снегу, когда собака не может догнать шустрого зверька. И сорок процентов соболей, так стремительно убегают из своего убежища, что охотник может не успеть ничего предпринять. Зачастую, соболь, выскочив из дупла, моментально ныряет в глубокий снег, и выстрелить по нему не удается. При такой охоте получается, что один соболь добывается в два-три дня.

Решив, что путик и капканы никуда не денутся, Павел развернул лыжи и двинулся по соболиному следу. И сразу же взмок. Идти пришлось по глубокому снегу, и лыжи, хотя и широкие, все равно проваливались сантиметров на пятнадцать. Легче было идти лишь в тех местах, где снег с деревьев сдувало на землю.

Соболь шел размеренно, почти не путая след. Судя по коротким и грузным прыжкам, ночная охота у него была успешной, и он хорошо подкрепился. Следы привели Павла к неширокому кочковатому распадку. Здесь соболь забрался в густую чащу из мелкого лиственничника. На лыжах сквозь эту чащу было не пролезть и пришлось обходить ее по кругу. Дальше след шел в гору почти в обратном направлении. На склоне пологой горы лежала вывернутая с корнем сосна. У корней ствол выгнил, образовалось дупло. Здесь след кончался.

Павел снял лыжи, взял ружье на изготовку — если соболь вдруг выскочит, возможно, удастся выстрелить. Охотник заткнул дупло рукавицами, после чего достал из рюкзака два капкана первого номера. Они всегда были у Павла в запасе — мало ли что. Один капкан он поставил прямо на выходе дужками внутрь дупла, а пружину свернул в сторону. Второй поставил рядом с отогнутой пружиной первого капкана. Не в первый, так во второй капкан попадется соболь.

Охотник вытащил из дупла рукавицы и начал простукивать валежину топориком, определяя, насколько далеко идет дупло. Оно заканчивалось метрах в трех от комля. Павел прорубил там небольшое отверстие, и стал просовывать в него приготовленную тонкую березку. Из дупла донеслось злобное шипение. Усиленно шуруя, он просовывал березку все дальше и дальше, пока соболь не выскочил из дупла. Сразу раздались щелчки капканов и верещание попавшегося соболя. Павел подскочил к нему и схватил левой рукой в рукавице за голову. Соболь мертвой хваткой вцепился в рукавицу, и охотник даже сквозь нее почувствовал силу челюстей. Правой рукой он взялся за туловище и сильно сдавил. Вскоре соболь затих...

Порадовавшись драгоценной добыче, Павел убрал соболя в рюкзак, надел лыжи и пошел напрямую, чтобы выйти на свой след, о чем вскоре пожалел. Он оказался среди молодой и густой поросли сосен. Тут же в беспорядке валялись занесенные снегом валежины. Перелезая через один из завалов, он сделал упор на правую лыжу, когда носок и пятка оказались на двух разных валежинах. Раздался треск, и... лыжа переломилась.

Еще когда Павел мастерил эти лыжи, он обратил внимание, что посередине одной из них имеется небольшой сучок, но не придал этому большого значения. Пока ходил по путикам, — лыжа выдерживала, а вот ступил на излом, и переломилась, как спичка.

Охотник попытался идти без лыж. Какой там! И десяти шагов не сделал — выдохся. Снег-то почти по пояс. Попробовал идти на одной лыже — еще хуже.

Еще утром, собираясь проверить ближний путик, Павел решил не брать с собой продуктов, рассчитывая вернуться домой к трем пополудни. Хорошо, что с собой был топорик, а самое главное — завернутый в целлофан коробок спичек. Сейчас, когда день уже перевалил за полдень, он понял, что надо готовиться к ночлегу. И пока светло — запасти, как можно больше дров на ночь.

Обломком лыжи, как лопатой, Павел расчистил место для костра и для лежанки. Толстых сутунков, какие, бывало, Павел заготавливал для костра, если приходилось ночевать в тайге, сейчас маленьким топориком было не нарубить. Придется довольствоваться нетолстыми сухими лесинками. Ну да ладно. Спать ведь все равно не придется. Главное, чтобы дров хватило до утра.

Когда снега по пояс — заготавливать дрова нелегко. Но все же через час изрядная куча сухостоя была собрана. Павел нарубил и молодых сосенок, навтыкал их с трех сторон в вал снега — сзади и с боков. Получилось неплохо — не так будет поддувать холодом. А мороз крепчал — по «шелесту» пара от дыхания можно было определить, что уже за минус сорок пять.

Солнце ушло за горизонт, и сразу наступили сумерки, в которых ярко разгорелся костер. Всю ночь охотник прокоротал на сосновом лапнике с мыслями о том, как отремонтировать лыжу. Поворачивался к огню то спиной, то животом. О сне и не думал. Разве уснешь, когда от лютого холода у деревьев отваливаются сучья и разрываются стволы!

Ближе к утру мороз еще усилился. Выдыхаемый воздух уже не «шелестел» а вовсю «шуршал». Это явление местные жители-якуты называют «шепотом звезд». И действительно, выдыхаемый пар с каким-то шорохом-шепотом уносится к ярким, равнодушно подрагивающим звездам. Значит, мороз больше пятидесяти градусов.

Но и эта бесконечная ночь закончилась. Когда кое-как рассвело, Павел приступил к ремонту лыжи. Из нетолстой березы вырубил две полуметровые палки. Каждую стесал до половины. Сложил сломанные части лыж, сверху, ближе к краям наложил эти обтесанные палки и сдвинул их до самого изгиба. Для того чтобы их связать Павел отрезал ножом от рюкзака полосу брезента по спирали (чтобы была подлиннее) шириной сантиметра три. Получилась лента длиной больше четырех метров. Этой лентой Павел как можно туже обмотал сломанные лыжи и березовые палки. Он понимал, что скользить такая лыжа будет плохо. Но зато она будет держать на снегу, как и другая. Теперь главное — выйти на свой вчерашний след. За ночь лыжня подстыла и идти по ней должно быть гораздо легче, чем по целику.

Охотник привязал соболя и капканы веревкой от рюкзака к поясу. Топорик пришлось взять в левую руку, в правой зажал лопатку и покинул вынужденную стоянку. Двигался он гораздо медленнее обычного — на «забинтованной» лыже не разгонишься. Да и сил было маловато — больше суток был без пищи.

На свою лыжню он вышел через километр. Через полтора часа добрел до линии связи, а еще через пару часов медленного хромающего хода охотник увидел крышу своего монтерского пункта...

Борис Бреев,
поселок Усть-Нюкжа, Амурская область